«Если бы у нас было оружие!»

Она выпрямилась, застыв.

Оружие! Ведь у нее есть револьвер! Как она могла об этом забыть? Теперь она вспомнила, как взяла из сейфа Перри револьвер и до смерти испугала этого грязного частного детектива. Она точно помнила, что положила револьвер в сумочку.

Шейла взволнованно вскочила с кресла.

Где ее сумочка? Выезжая из Джексонвилла, она сунула ее в карман для дорожных карт с водительской стороны джипа. Перри, должно быть, не заметил ее. Итак, сумочка все еще в машине, которая стоит перед хижиной.

Как же до нее добраться?

Потом, услышав шум приближающейся машины, она подбежала к окну и увидела, как из нее вышел Перри и с сумкой через плечо вошел в дом.

Она долго разглядывала джип, будучи уверена, что Браун никогда не разрешит ей подойти к машине и взять сумочку. Снизу раздались голоса. Она тихонько подкралась к двери и, приоткрыв ее, прислушалась.

Она слышала, как Перри сказал:

– Я хочу поговорить со своей женой.

Браун что-то ответил, потом дверь закрылась, и она уже ничего не слышала.

– Подожди только! – тихо проговорила она. – Время придет. Револьвер здесь. Подожди только!

Хэллис включил рацию:

– Шериф?

– Слушаю.

– Неприятность. Думаю, мое укрытие полетело к черту. – Хэллис кратко обрисовал эпизод с собакой. – Этот тип не дурак. Теперь он наверняка догадывается, что я сижу на дереве.

– Черт возьми, лучше я доложу Дженнеру, Хенк.

– Рано. Когда стемнеет, я переберусь на другое дерево. Вы только не беспокойтесь. Этот тип появится не раньше, чем стемнеет.

– Послушайте, Хенк, сегодня не будет темно. Я узнавал. Сегодня полнолуние.

– Допустим. Он должен только показаться, и тогда будет в моих руках. Я просто хотел поставить вас в известность. Остаюсь на связи.

– Вы не считаете, что мне следует присоединиться к вам?

– Абсолютно не считаю, шериф. Я справлюсь сам, на войне переживал худшее.

Включив рацию, Хэллис прислонился ноющей спиной к стволу дерева и перехватил карабин. Солнце уже заходило. Река отливала кроваво-красными бликами. Через полчаса взойдет луна.

Он взглянул на хижину. За задернутыми шторами гостиной появился свет. Что там происходит? Наклонившись вперед, он стал изучать другое дерево. Взобраться на него нетрудно, только обзор будет не таким хорошим, как теперь.

Хэллис решил выждать еще немного. Если Логан не догадывается, что он сидит на дереве, есть еще шанс, что выйдет из хижины.

Услышав лай собаки, Браун вскочил и через мгновение с револьвером в руке был уже у окна.

Скорость перемещений Брауна поразила Перри. Просто не верилось, что человек может быть таким быстрым. Сам он остался сидеть в кресле и наблюдать, как Браун, осторожно раздвинув шторы, уставился через узкую щель в окно.

Перри прислушался к неистовому собачьему лаю. Он был уверен, что собака учуяла полицейского на дереве. Что же теперь будет?

Потом послышался мужской голос, звавший собаку. Несколько секунд собака продолжала лаять, мужчина снова позвал ее, и наконец собачий лай прекратился.

Перри смотрел на широкую мускулистую спину Брауна. Мысли его смешались. Он должен помочь полицейскому, который спрятался на дереве.

– Не волнуйтесь, Джим, – обратился он к Брауну намеренно безразличным тоном. – Такое часто бывает.

Браун плотно задернул шторы, огляделся и посмотрел на Перри. Выражение его лица было таким злым и страшным, что у Перри чуть не остановилось сердце.

– Что это значит? – прошипел Браун. – Собака учуяла ищейку, которая прячется на дереве. Не пытайтесь сделать из меня идиота.

– Собака учуяла опоссума. Они часто появляются на деревьях.

– Что?

– Опоссума. Зверек. Собаки его не выносят, – врал Перри, пытаясь придать своему голосу безразличие и спокойствие. Он поискал сигарету, нашел и закурил. – Вы в каждой тени видите полицейского. Когда я в последний раз отдыхал здесь, то видел целую стайку этих зверей.

К своему облегчению, Перри заметил, что Браун немного успокоился.

– Они выглядят как большие крысы. Питаются рыбой и яйцами птиц. Вы должны знать этого зверька, или не знаете?

Браун отошел от окна. Казалось, он совсем успокоился. По крайней мере, убрал револьвер в кобуру, однако выражение тревоги в его глазах не исчезло.

– Значит, вы не верите, что на дереве сидит ищейка, например, этот заместитель шерифа?

– Я же вам сказал, Джим, – спокойно проговорил Перри, – что видел его менее чем два часа назад в Роквилле. Ради Бога, перестаньте беспокоиться!

Браун все еще смотрел на него:

– Разве вы не могли притащить его сюда? Не могли высадить в этом проклятом лесу, чтобы он залез на дерево? Или это не так? Вы хотите обмануть меня или нет?

Перри стряхнул в пепельницу пепел с сигареты и даже удивился, что рука его при этом не дрожала.

– Боже мой, все это похоже на сцену из одного моего кинофильма. Конечно, могло бы случиться, что я вас обманываю, Джим. Я понимаю ваше недоверие. Откровенно говоря, эту ситуацию я несомненно смогу использовать в своем сценарии.

– Плевать я хочу на ваши сценарии, – прошипел Браун. – Вы обманули меня?

Перри почувствовал под ногами твердую почву и убежденно ответил:

– Нет, Джим, я не обманываю вас. Я не привозил сюда никого. Я даже не разговаривал с ним.

Браун не сводил с него глаз.

– Опоссум?

– Вероятнее всего. А теперь, Джим, я все же хочу поговорить со своей женой.

В комнате постепенно темнело. Они уже не видели отчетливо друг друга, и Перри включил настольную лампу.

– О'кей. Без всяких фокусов, Перри. Вы мне нравитесь. Вы порядочный человек. Должен вам сказать, что с тех пор, как я родился, в этом чертовом мире никто еще ко мне так хорошо не относился, как вы. Даже мой отец по отношению ко мне не отличался порядочностью. Моя мать желала, чтобы я никогда не появился на свет.

Браун неожиданно улыбнулся. Это была не злобная ухмылка, которую Перри уже хорошо узнал. Это была открытая, почти невинная улыбка, от которой Перри стало стыдно за самого себя.

– Ну, хорошо, идите и побеседуйте со своей женой. Я позабочусь о еде. Жареные крабы. Как вы к этому относитесь?

– Неплохо. – Перри пошел к двери и остановился в дверном проеме. – Сегодня ночью вы намерены уйти, не так ли, Джим?

– Точно. Как только стемнеет, я исчезну. Пожалуй, сначала попытаюсь добраться до Джексонвилла, а оттуда – кто знает куда? Уж там я могу скрыться с такими деньгами. Я это делал, не имея абсолютно ничего, а теперь это для меня детская забава.

– Я желаю вам счастья, Джим, – сказал Перри и спросил себя, действительно ли он так думает.

– Мне не нужно вашего счастья – только свое собственное. А теперь идите к своей жене. Если кто нуждается в счастье, так это вы.

Браун прошел на кухню и закрыл за собой дверь.

Когда Перри вошел в просторную спальню, Шейла бросилась к нему, обняла его и крепко прижалась.

– О, дорогой!

Ласково поглаживая ее, Перри чувствовал, как напряжены ее спинные мускулы.

– Все в порядке? – спросил он.

Она отодвинулась, и они долго разглядывали друг друга. Решительное, жесткое выражение ее лица и ненависть в глазах поразили его.

– Что значит в порядке? Если ты опасаешься, не сделала ли со мной что-либо эта обезьяна, то в этом смысле все в порядке.

– А что здесь произошло? – Он закрыл дверь. – Что все же с тобой случилось?

– Ради Бога, Перри! Я несколько часов ожидала твоего возвращения. Разве это не достаточная причина?

– Сожалею. Я кое-что узнал и должен рассказать тебе об этом. – Он понизил голос и продолжал: – Он уйдет, как только стемнеет.

– Уйдет?

– Да. Он только что сказал мне об этом. Он возьмет джип и поедет в Джексонвилл.

Шейла стояла перед ним словно парализованная. Ее мысли были заняты только одним всепоглощающим желанием убить Брауна. «Для меня вы не больше, чем дерьмо, которое оставляет на тротуаре собака».